Различия

Показаны различия между двумя версиями страницы.

--- ru:культура:латышская_латвийская_дивизия [2022/04/20 12:44] – создано варя
+++ ru:культура:латышская_латвийская_дивизия [2022/11/08 18:13] (текущий) – внешнее изменение 127.0.0.1
@@ Строка 3: / Строка 3: @@
 **Латышская** (Латвийская) **дивизия** ― первая национальная дивизия, в которой количество евреев-солдат было больше, чем в любой другой воинской части Красной Армии. \\
 -я Латышская стрелковая дивизия была сформирована в августе ― сентябре 1941 г., после того как в июне 1940 г. Советский Союз ввел на территории независимых Прибалтийских республик (Латвии, Литвы, Эстонии) войска Красной Армии, включил республики в состав Советского Союза и произвел некоторые изменения в их армиях. Приказом № 0191 наркома обороны СССР С. Тимошенко от 17 августа 1940 г. было принято решение о преобразовании этих армий в стрелковые территориальные корпуса двухдивизионного состава. Осенью 1940 г. Народная армия Латвии превратилась в 24-й территориальный латвийский стрелковый корпус Красной Армии (аналогичные изменения произошли в Литве и Эстонии, что означало воссоздание национальных формирований Красной Армии, которые существовали в СССР до 1938 года). В июле 1940 г. начался процесс демократизации армий новых советских республик, в воинские части назначались политические руководители, в основном коммунисты и частично социал-демократы. При этом из 76 человек, направленных с июня по сентябрь 1940 г. в Латвийскую армию, более 10 были евреями, среди них А. Генкин, Ю. Ватер, М. Вульфсон, А. Кан и др. Те же самые процессы происходили в армиях Литвы и Эстонии. \\
 февраля 1941 г. бойцы территориальных корпусов приняли воинскую присягу, которая была приурочена к 23-й годовщине создания Красной Армии. В 24-м корпусе к этому дню насчитывалось более 15 тысяч человек.\\
 В результате преобразований не только увеличилось число евреев в армиях бывших независимых государств, но и появилась возможность занятия ими офицерских должностей, чего не было в годы буржуазной республики. Число евреев в 24-м территориальном стрелковом корпусе неизвестно, но можно предположить, что оно было достаточно велико. Это подтверждает численность и состав комсомольских организаций 181 и 183-й дивизий, входивших в состав корпуса. Прием в комсомол в корпусе был разрешен с января 1941 г. В конце апреля 1941 г. в 181-й дивизии было 273, а в 183-й ― 312 комсомольцев. Из 230 человек, принятых в январе-апреле 1941 г., в 181-й дивизии евреи составляли 12,1 %, примерно столько же евреев-комсомольцев было в 183-й дивизии (т. е. от 34 до 40 человек в 181-й дивизии и от 40 до 50 человек ― в 183-й). При этом в корпусе служили и евреи, не состоящие в комсомоле.\\
 В начале Второй мировой войны корпус находился в окрестностях Гулбене. 14―15 июня 1941 г. в Прибалтике прошли массовые репрессии и аресты нескольких сотен командиров-латышей. В частности, к 22 июня 1941 г. было арестовано 424 латышей-офицеров, в т. ч. командир корпуса генерал-лейтенант Роберт Клявинь и командир 183-й дивизии генерал-майор Янис Лиепинь; в первые дни войны были расстреляны многие арестованные офицеры. Их заменили вновь назначенными офицерами из других частей Красной Армии. В результате репрессий среди солдат-латышей началось массовое дезертирство. Советские историки умалчивали этот факт, однако косвенно дезертирство подтверждает донесение нового командира 24-го территориального корпуса генерал-майора К. Качанова командующему Северо-Западным фронтом от 29 июня 1941 г., в котором сообщается, что даже после прибытия 20―25 июня пополнения ― мобилизованных из Московской области ― в частях и соединениях корпуса наблюдается значительный некомплект личного состава. О том, что прибалтийские территориальные части, особенно после арестов, проведенных по всей Прибалтике в середине июня 1941 г., не хотели воевать за советскую власть, подтверждают показания командующего Западным фронтом генерала армии Д. Павлова, который после своего ареста показал, что «25-го числа [июня] разбежалась литовская национальная дивизия». В августе 1941 г. оставшиеся бойцы и командиры территориальных корпусов после проверок были направлены в различные части Красной Армии.\\
 июня 1941 г. вышло постановление СНК СССР «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов». В соответствии с ним в Латвии и Эстонии были воссозданы роты и батальоны Рабочей гвардии. Впервые они были сформированы из активных сторонников советской власти ― коммунистов, комсомольцев и беспартийных ― в июне-июле 1940 г. для охраны национализированных предприятий и борьбы с противниками нового режима. Батальоны создавались в каждом городе и насчитывали от нескольких десятков до нескольких сотен человек. В составе этих батальонов уже тогда было много евреев. По воспоминаниям П. Емельянова, бывшего начальника штаба 10-го батальона Рабочей гвардии, сформированного из рабочих и служащих Московского района Риги, до 50 % бойцов этого батальона составляли евреи. Особенно много евреев было в батальонах из восточной Латвии ― Латгалии, где проживала основная часть еврейского населения Латвии. Так, из 50 бойцов батальона, сформированного в Лудзе, более 30 были евреями. \\
 В июне-июле 1941 г. рабочие батальоны и отряды партийно-комсомольских советских активистов из Риги и северо-западной части Латвии с боями отошли на территорию Эстонии. Из бойцов этих подразделений были сформированы 1-й Латышский добровольческий истребительный и 2-й Латышский добровольческий рабочий стрелковые полки. По словам генерал-майора В. Козлова, 1-й Латышский добровольческий истребительный полк, приданный 10-й стрелковой дивизии, использовался в качестве «ударной надежной силы на самых напряженных участках фронта. Неоднократно отдельные роты полка придавались частям соединения, а порой и другим дивизиям. Эта часть из добровольцев была в эти трудные дни самым надежным подразделением». \\
-августа 1941 г. немецкие войска заняли Таллин. На транспортах и военных судах частям Красной Армии с трудом удалось эвакуироваться из города. Вместе с ними ушли и подразделения 1-го Латышского добровольческого истребительного полка. Однако во время перехода из Таллина в Кронштадт суда подверглись ожесточенной бомбардировке, многие подорвались на минах. В результате погибло не менее 70 тыс. человек, включая гражданских лиц. Спаслась только часть 1-го Латышского добровольческого истребительного полка. По словам С. Ароловича, бывшего бойца этого полка, в архивах не удалось обнаружить списки погибших в Эстонии летом 1941 г., а также погибших при переходе из Таллина в Кронштадт, поэтому точное число погибших евреев неизвестно, однако предположительно погибло около 3000 бойцов, из них от 300 до 600 человек были евреями.\\
+августа 1941 г. немецкие войска заняли Таллин. На транспортах и военных судах частям Красной Армии с трудом удалось эвакуироваться из города. Вместе с ними ушли и подразделения 1-го Латышского добровольческого истребительного полка. Однако во время перехода из Таллина в Кронштадт суда подверглись ожесточенной бомбардировке, многие подорвались на минах. В результате погибло не менее 70 тыс. человек, включая гражданских лиц. Спаслась только часть 1-го Латышского добровольческого истребительного полка. По словам С. Ароловича, бывшего бойца этого полка, в архивах не удалось обнаружить списки погибших в Эстонии летом 1941 г., а также погибших при переходе из Таллина в Кронштадт, поэтому точное число погибших евреев неизвестно, однако предположительно погибло около 3000 бойцов, из них от 300 до 600 человек были евреями.\\
 Из остатков 1-го полка был сформирован Латышский батальон, вошедший в состав 62-го стрелкового полка 1-й стрелковой дивизии. Батальон состоял из 237 бойцов (из них 21 еврей). После тяжелых боев в районе Петергофа в середине сентября 1941 г. в батальоне осталось 50―60 человек, их включили в состав находившегося там же 76-го Латышского отдельного стрелкового полка, сформированного на основе бывшего 2-го Латышского рабочего добровольческого полка. Этот полк также был сформирован из рабочих отрядов и батальонов Рабочей гвардии Риги, Елгавы и других городов Латвии. В полку насчитывалось около 1200 человек. Его включили в состав 125-й стрелковой дивизии 8-й армии. 7 сентября 1941 г. он был преобразован в 76-й отдельный Латышский стрелковый полк. К этому времени в полку остался всего 381 человек, он состоял из четырех стрелковых рот. Командирами и политруками двух рот были М. Гуревич и Х. Перманд (участники войны в Испании), третьей ротой командовал В. Саша-Заша. До создания Латышской дивизии латвийские евреи сражались в составе Латышского батальона у Стрельны под Ленинградом, Нарвского рабочего полка, 582-го строительного батальона, строившего укрепления под Ленинградом. Батальон просуществовал до января 1942 г., после чего всех граждан Латвии переправили по «дороге жизни» в Гороховецкие лагеря, где формировалась Латышская стрелковая дивизия.\\
-{{:ru:культура:unnamed-12.png |}}Еще в июле 1941 г. руководство Латвийской компартии и Латвийское правительство начали ходатайствовать перед руководством СССР о создании особой воинской части из граждан Латвийской СССР, которым удалось бежать или эвакуироваться из Латвии, и латышей, проживавших на территории СССР до включения Латвии в состав СССР. В числе бежавших и эвакуированных было от 10 до 15 тыс. евреев. 3 августа 1941 г. ГКО СССР принял решение о создании Латвийской дивизии. Первоначально дивизия называлась Латвийской, однако уже в августе в официальных документах она стала Латышской. Затем вновь в октябре 1941 г. распоряжением командования Московского военного округа было указано, что «201-ю Латышскую стрелковую дивизию впредь именовать 201-й Латвийской стрелковой дивизией». Подобная неопределенность в названии продолжалась до тех пор, пока в приказе Народного комиссара обороны СССР от 5 октября 1942 г. не было сказано: «преобразовать 201-ю Латышскую стрелковую дивизию в 43-ю гвардейскую Латышскую стрелковую дивизию». Звание гвардейских войсковые части получали за особый героизм. Гвардейские части имели особое знамя ― с золотой бахромой, кистями на шнурах; портретом В. Ленина, девизом «За нашу советскую Родину» и надписью «СССР» на лицевой стороне; малой красной звездой, серпом и молотом в середине, названием и номером части и девизом; на знамени 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии девиз и название части были написаны на русском и латышском языках. Название «Латвийская» подчеркивало не национальную, а республиканскую принадлежность дивизии, однако в политических интересах требовалось опровергнуть многочисленные факты сотрудничества латышей с нацистами. Так, отступавшие из Латвии части Красной Армии неоднократно сообщали о том, что подвергаются постоянным обстрелам и нападениям со стороны местных жителей, отрядов айзсаргов и дезертиров из 24-го Латышского территориального корпуса. Руководство Латвийской республики, органы безопасности, а также военное и политическое руководство СССР знали о радостной встрече большинством жителей Латвии немецких войск. С июля 1941 г. создавали добровольческие полицейские батальоны, которые действовали за пределами Латвии ― в Белоруссии и России, принимали участие в карательных операциях против партизан и в массовых убийствах евреев. 22 октября 1941 г. 16-й латышский полицейский батальон прибыл на станцию Дно Ленинградской области, чтобы принимать участие в боевых действиях в составе немецких войск под Ленинградом. Отсюда и начался путь от полицейских батальонов к созданию латышского легиона СС. Этим батальонам требовалось противопоставить латышей советской ориентации в лице отдельного национального соединения, входящего в состав Красной Армии, которые с ее помощью освободят Латвию от немецкой оккупации. Кроме того, название «латышская» напоминало название дивизии красных латышских стрелков в годы Гражданской войны и возрождала традиции этой действительно чрезвычайно боеспособной и верной советской власти воинской части. Создание дивизии должно было развенчать мнение, что латышский народ поддерживает немецкую оккупацию и враждебен советскому строю и русскому народу (эти же причины легли в обоснование создания и названий Литовской и Эстонской дивизий).\\
+{{:ru:культура:unnamed-12.png?200 |}}Еще в июле 1941 г. руководство Латвийской компартии и Латвийское правительство начали ходатайствовать перед руководством СССР о создании особой воинской части из граждан Латвийской СССР, которым удалось бежать или эвакуироваться из Латвии, и латышей, проживавших на территории СССР до включения Латвии в состав СССР. В числе бежавших и эвакуированных было от 10 до 15 тыс. евреев. 3 августа 1941 г. ГКО СССР принял решение о создании Латвийской дивизии. Первоначально дивизия называлась Латвийской, однако уже в августе в официальных документах она стала Латышской. Затем вновь в октябре 1941 г. распоряжением командования Московского военного округа было указано, что «201-ю Латышскую стрелковую дивизию впредь именовать 201-й Латвийской стрелковой дивизией». Подобная неопределенность в названии продолжалась до тех пор, пока в приказе Народного комиссара обороны СССР от 5 октября 1942 г. не было сказано: «преобразовать 201-ю Латышскую стрелковую дивизию в 43-ю гвардейскую Латышскую стрелковую дивизию». Звание гвардейских войсковые части получали за особый героизм. Гвардейские части имели особое знамя ― с золотой бахромой, кистями на шнурах; портретом В. Ленина, девизом «За нашу советскую Родину» и надписью «СССР» на лицевой стороне; малой красной звездой, серпом и молотом в середине, названием и номером части и девизом; на знамени 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии девиз и название части были написаны на русском и латышском языках. Название «Латвийская» подчеркивало не национальную, а республиканскую принадлежность дивизии, однако в политических интересах требовалось опровергнуть многочисленные факты сотрудничества латышей с нацистами. Так, отступавшие из Латвии части Красной Армии неоднократно сообщали о том, что подвергаются постоянным обстрелам и нападениям со стороны местных жителей, отрядов айзсаргов и дезертиров из 24-го Латышского территориального корпуса. Руководство Латвийской республики, органы безопасности, а также военное и политическое руководство СССР знали о радостной встрече большинством жителей Латвии немецких войск. С июля 1941 г. создавали добровольческие полицейские батальоны, которые действовали за пределами Латвии ― в Белоруссии и России, принимали участие в карательных операциях против партизан и в массовых убийствах евреев. 22 октября 1941 г. 16-й латышский полицейский батальон прибыл на станцию Дно Ленинградской области, чтобы принимать участие в боевых действиях в составе немецких войск под Ленинградом. Отсюда и начался путь от полицейских батальонов к созданию латышского легиона СС. Этим батальонам требовалось противопоставить латышей советской ориентации в лице отдельного национального соединения, входящего в состав Красной Армии, которые с ее помощью освободят Латвию от немецкой оккупации. Кроме того, название «латышская» напоминало название дивизии красных латышских стрелков в годы Гражданской войны и возрождала традиции этой действительно чрезвычайно боеспособной и верной советской власти воинской части. Создание дивизии должно было развенчать мнение, что латышский народ поддерживает немецкую оккупацию и враждебен советскому строю и русскому народу (эти же причины легли в обоснование создания и названий Литовской и Эстонской дивизий).\\
 -я Латышская дивизия стала первой национальной воинской частью Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Формирование дивизии началось в Гороховецких лагерях неподалеку от Горького. Первые группы добровольцев стали прибывать уже 11―12 августа, основная масса ― 15―20 августа. К этому времени уже прибыло около 2500 бывших латвийских милиционеров и работников НКВД. Добровольцы прибывали группами по 100―200 человек из Горьковской, Кировской и Ивановской областей, где была размещена большая часть эвакуированных граждан Латвии. Большое количество добровольцев прибывало в одиночку, так как мобилизация эвакуированных граждан Латвии началась только в сентябре. Это объяснялось атмосферой недоверия ко всем гражданам территорий, ставших советскими в 1939―40 гг. Дискриминация жителей этих территорий началась еще на старой советской границе в конце июня 1941 г., когда тысячи беженцев, евреев и неевреев, были задержаны, потому что у них на руках еще оставались паспорта прежних республик, в которых были только специальные отметки о советском гражданстве. Через границу пропускали в первую очередь тех, кто прибыл в эти республики в 1940 г., а также коммунистов и комсомольцев и членов их семей по предъявлению партийного или комсомольского билетов. Последствия подобных действий были самыми трагическими, особенно для евреев: многие из тех, кто хотел уйти в Россию, повернули обратно и погибли.\\
 Большинство мужчин, из тех, кому удалось перейти границу, направлялись в «трудовую армию» для строительства оборонительных сооружений в прифронтовой полосе и оборонных объектов в глубоком тылу. Факт дискриминации евреев западных территорий подтвердил член Еврейского антифашистского комитета Нусинов на заседании первого пленума ЕАК 28 мая 1942 г.: «Мне приходилось видеть вне Москвы молодых евреев, которые преодолевали колоссальнейшие трудности для того, чтобы добиться возможности сражаться в рядах Красной Армии». Некоторым евреям Латвии, чтобы попасть в дивизию, надо было даже идти на подлог (так, родившийся в Берлине, но живший в Латвии Зига Блуменау должен был скрывать свое место рождения и поэтому по подложным документам на имя Натана Фридмана оказался на фронте. Прошел всю войну, был неоднократно награжден). \\
 Несмотря на все трудности, дивизия была сформирована за месяц, и 12 сентября 1941 г. воины дивизии приняли присягу. 201-я Латышская стрелковая дивизия состояла из 92-го, 122-го и 191-го стрелкового полков, 220-го артиллерийского полка, 10-й отдельной зенитно-артиллерийской батареи, 170-го отдельного батальона связи и нескольких спецподразделений. 90 % бойцов и командиров были гражданами ЛатвССР. (О том, что евреев в дивизии было действительно много, можно судить по реакции Председателя Верховного Совета ЛатвССР проф. А. Кирхенштейна, который при первом посещении дивизии в августе 1941 г. с недоумением спрашивал: «Это что, синагога или еврейская лавочка?»). По словам первого командира дивизии полковника Я. Вейкина, евреев в дивизии было 30 % (однако документально не подтверждено). К началу декабря 1941 г. в составе дивизии было 10 348 человека, из них 17 % евреи, т. е. 1759 человек. В некоторых подразделениях евреи составляли абсолютное большинство, поэтому учебные занятия велись на идише, т. к. многие латвийские евреи не знали русского языка (например, в отделении З. Якуба). В Латышской дивизии царила особая атмосфера, бойцы в основном старались сохранять традиции и веру, отличались высоким моральным уровнем. Помимо членов Коммунистической партии, кандидатов в члены партии и комсомольцев, в Латышсой дивизии было много активистов сионистского движения как левого, так и правого ревизионистского толка, члены молодежной сионистской организации «Гашомер Гацаир» (т. ч. один из руководителей Даугавпилсской организации М. Гальперин, члены организации И. Гордон и И. Гольдин), представители еврейской социалистической партии Бунд (в т. ч. студент юридического факультета Латвийского университета Беба Каплан, щеточники братья Хаим и Носн Трок, скорняк А. Плоткин), члены Союза трудовой молодежи Латвии (в т. ч. студент Вениамин Плинер ― сын адвоката, портной Рувим Перельман ― сын управляющего пивзаводом, Хаим Левин, отсидевший за революционную деятельность 3 года в тюрьме независимой Латвии, близнецы Давид и Генех Муравичи; все они пали в боях под Москвой), члены правого сионистского движения «Бейтар» (71 человек только из рижского отделения, из них 38 пали в боях; Х. Фейгельсон и его братья из Даугавпилса). Члены «Бейтара» в основном были добровольцами, несмотря на то что репрессии сионистов перед войной в первую очередь коснулись движения «Бейтар» и к началу войны движение было практически обезглавлено (14 активистов латвийского «Бейтара» было арестовано), а многие бейтаровцы были репрессированы во время войны (например, Яков Перлов, служивший в Латышской дивизии, после ранения оказался в другой части, в августе 1944 г. выступил в синагоге освобожденного Львова с призывом эмиграции в Израиль, был арестован и получил 10 лет ИТЛ; еще пять бейтаровцев, среди которых был коммунист, были арестованы и получили разные сроки заключения, несмотря на участие в боевых действиях).\\
 Социальное происхождение латвийских евреев, служивших в Латышской дивизии, было разным: отец Д. Мостова, погибшего в декабре 1941 г. под Москвой, ― владелец лесопилки; отец Б. Авербуха, погибшего в июле 1944 г., ― богатый торговец; отец М. Афремовича ― учитель физкультуры; отец трижды раненого инвалида войны А.Альбрехта до революции 1917 г. был купцом 1-й гильдии, затем в независимой Латвии был совладельцем бумажной фабрики и репрессирован в 1941 г.; капитан конной разведки Шолом Мендель Смушкевич из Даугавпилса был портным; капитан Меир Дейч, командир роты, ― сапожником.\\
-{{:ru:культура:unnamed-13.png |}}В нач. декабря 1941 г. части Латышской дивизии были отправлены на фронт. С 20 декабря 1941 г. по 14 января 1942 г. во время советского контрнаступления под Москвой дивизия участвовала в тяжелых боях под Наро-Фоминском и Боровском. Ее потери составили 55 % личного состава, в т. ч. рядовых ― 58 %, младшего начсостава ― 30 %. Некоторые полки лишились более половины своего состава: так, в 92-м полку потери достигли 68 %, в 191-м полку ― 70 %. Память о героях, павших в борьбе за Наро-Фоминск, увековечена обелиском Славы с надписью золотыми буквами: «Вечная слава героям ― солдатам, сержантам и офицерам 43-й гвардейской Латышской стрелковой Рижской дивизии, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины в Великой Отечественной войне». \\
+{{:ru:культура:unnamed-13.png?200 |}}В нач. декабря 1941 г. части Латышской дивизии были отправлены на фронт. С 20 декабря 1941 г. по 14 января 1942 г. во время советского контрнаступления под Москвой дивизия участвовала в тяжелых боях под Наро-Фоминском и Боровском. Ее потери составили 55 % личного состава, в т. ч. рядовых ― 58 %, младшего начсостава ― 30 %. Некоторые полки лишились более половины своего состава: так, в 92-м полку потери достигли 68 %, в 191-м полку ― 70 %. Память о героях, павших в борьбе за Наро-Фоминск, увековечена обелиском Славы с надписью золотыми буквами: «Вечная слава героям ― солдатам, сержантам и офицерам 43-й гвардейской Латышской стрелковой Рижской дивизии, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины в Великой Отечественной войне». \\
 В 125-м гвардейском стрелковом полку служили и погибли в боях: капитан Алик Левик, работник штаба; старший лейтенант Сала Кирштейн, зам. командира батальона; братья лейтенант Борис Элицофон и старший лейтенант Зяма Элицафон, оба командиры стрелковых рот; капитаны Беньямин Кур, Моня Левин, старшие лейтенанты Ерахмиел Мафцир, Натан Меерсон, Ицхак Борок, Давид Гафельсон; лейтенанты Яша Палин, Изя Гемансон, всего более 40 офицеров). В списке погибших рядовых стрелков ―автоматчиков и саперов ― 108 еврейских имен. Общие потери дивизии составили около 5700 человек, из них евреев приблизительно 1060 человек, т. е. около 60 % всех евреев дивизии. В боях под Москвой погиб комсорг 191-го стрелкового полка, бывший секретарь Даугавпилсского уездного комитета комсомола Исаак Борок, член партии с 1924 г., приговоренный в 1930 г. за участие в революционном движении к 7 годам принудительных работ. В этих же боях погиб и другой участник революционного движения Хонон Зихерман, осужденный в 1934 г. на 6 лет принудительных работ. За мужество и героизм в боях под Москвой более 200 воинов Латышской дивизии были награждены орденами и медалями. Среди них более 20 евреев удостоены орденов Красного Знамени, Красной Звезды, медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги». Первым кавалером ордена Красного Знамени в дивизии стал политрук Рувим Амдур. В пропагандистской работе, которая велась в дивизии, подчеркивался ее многонациональный состав и преемственность традиций. По словам очевидцев, в дивизии не было национальной розни. \\
 На 25 декабря 1942 г. в комсомольской организации дивизии состояло 11 % евреев (в основном граждане ЛатвССР). Но численность евреев в дивизии постоянно уменьшалась, т. к. к сентябрю 1942 г. резервы призывных возрастов латвийских граждан, находившихся в эвакуации, были исчерпаны. После этого в 1-й отдельный запасной Латвийский стрелковый полк стали поступать воины разных национальностей со всей территории СССР, это привело к уменьшению численности как латышей, так и евреев ― граждан ЛатвССР (с 1 июля 1942 г. до 15 июля 1943 г. число евреев уменьшилось с 12,3 до 7,8 %). Численность командного и начальствующего состава запасного полка на 15 июля 1943 г. составляла 257 человек, из них 26 евреев, т. е. 10,1 %. 19 марта 1942 г. в запасном полку были организованы курсы младших лейтенантов. Курсы дали дивизии 528 офицеров, 9 % из которых были евреями.\\
 июля 1944 г. была сформирована еще одна дивизия ― 308-я Латышская стрелковая в составе 319, 323, 335-го стрелковых полков, 677-го артиллерийского полка, 377-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона, 309-го отдельного саперного батальона, 899-го отдельного батальона связи и 326-го отдельного медсанбата. По национальному составу на 10 июля 1944 г. в 308-й дивизии насчитывалось 8 % евреев. В 43-й гвардейской стрелковой дивизии на 1 июля 1944 г., к началу боев за Латвию, было 8,5 % евреев. По мере освобождения Латвии усиливался приток в дивизию граждан, ранее проживавших на оккупированной территории, что приводило к постоянному росту числа латышей и уменьшению численности других национальностей. Число евреев неуклонно уменьшалось, так как черпать еврейское пополнение в Латвии было неоткуда, практически все евреи на оккупированной территории были уничтожены. На 18 октября 1944 г. в составе 43-й дивизии было 10 % евреев. Увеличение на 1,5% числа евреев произошло за счет вернувшихся из госпиталей ветеранов дивизии. \\
 К весне 1945 г. почти вся Латвия, за исключением ее северо-западной части ― Курземе, ― была освобождена. В результате новой усиленной мобилизации на освобожденной территории были призваны тысячи мужчин, живших три года в атмосфере антисоветской и антисемитской пропаганды. К 30 марта 1945 г. состав дивизии резко изменился, евреи составили 5,6 %, подавляющее большинство (83,4 %) составили латыши. В конце марта 1945 г. граждане, проживавшие на оккупированной территории, составляли от 60 до 90% воинов подразделений корпуса. Это привело к снижению боевых качеств дивизии, одновременно ухудшился моральный климат.\\
  В 43-й гвардейской дивизии к 20 июля 1944 г. 35 % парторгов были латыши, 50 % ― русские, 15 % ― представители других национальностей. Среди парторгов 308-й дивизии был известен парторг батальона 323-го стрелкового полка Г. Рапопорт. За свою революционную деятельность в годы буржуазной Латвии он был осужден на каторжные работы в Калнциемских каменоломнях. В декабре 1940 г. избран членом ЦК КП Латвии. Был революционером-подпольщиком и парторг 355-го стрелкового полка старший лейтенант Михаил Гуревич, погибший в марте 1944 г. Евреи служили во всех подразделениях и службах 43–й гвардейской дивизии. Старший инструктор политотдела дивизии капитан М. Вульфсон руководил группой контрпропаганды среди войск противника. Среди командиров дивизии одним из самых известных был майор Иосиф Пастернак ― один из немногих офицеров дивизии, удостоенных ордена Александра Невского. Батальон под его командованием 18 июля 1944 г. первым вступил на латвийскую землю. Меир Рагольский и Моте Кан (Менахем Ригер) служили в Особом отделе. По словам Ш. Цейтлина, они, офицеры-особисты, за сионистские высказывания отправили бойцов дивизии С. Кауфмана и М. Переферковича в Трудармию, откуда последние попали в ГУЛАГ. Особенно много было евреев-медиков. В полевом госпитале работали евреи-врачи: майор И. Полоцк, майор М. Дубинский, капитан А. Шимахер ― главврач 125-го гвардейского полка 43-й Латышской дивизии (погиб в боях у Старой Руссы), Л. Хнох ― главврач 1-го отдельного Латвийского запасного полка, впоследствии начальник медсанбата 308-й дивизии, капитан медслужбы И. Лифшиц ― командующий санитарным взводом медсанбата 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии с августа 1943 по 5 мая 1945 гг., капитан медслужбы Г. Спокойно, старшие лейтенанты Л. Геймансон, И. Кан-Каган, санитары рядовые З. Спокойно, И. Эйдус, старший лейтенант медслужбы 201-й Латышской стрелковой дивизии Л. Соломонов, врач З. Маневич. Врач Михаил Цитрон в сер. 1930-х гг. окончил медицинский факультет университета Болоньи в Италии. Затем вернулся в Ригу, в 1940 г. работал хирургом в 1-й городской больнице. С началом войны отступал с частями Красной Армии, затем был назначен начальником медсанбата формировавшейся Латышской дивизии с присвоением звания военврача III-го ранга. Перед отправкой на фронт был арестован по обвинению, что, будучи в Италии, состоял в фашистской партии, осужден на 10 лет лишения свободы, потом, как «фашистскому агенту», ему добавили еще 5 лет; был полностью реабилитирован только в 1956 г.\\
 В дивизии сражались целыми семьями. Вместе со знаменитым снайпером Сарой Эренштейн служили четверо ее братьев и муж. Из четырех братьев Каган Исаак был командиром взвода 1-го Латышского полка в Эстонии и погиб летом 1941 г., посмертно награжден орденом Красной Звезды; Шлейме, старшина, командир танка, награжденный медалью «За отвагу», погиб в 1944 г.; Абрам, награжденный орденом «Красная Звезда», и Хлойна, командир взвода противотанковых орудий, награжденный орденом Славы 3-й степени, пропали без вести. Среди погибших в Латышской дивизии братья Егуда, Вульф и Беньямин Брандман, Яков Лейзерович и его сын Абрам, братья Элиэзер и Шломо Куклер, Алтер и Абрам Басс, Меир и Шломо Беркович, Ицхак, Барух и Гирш Цадович, Ашер и Эли Презман, Эли и Боря Тайц, Роберт и Эзра Винокур и т. д. \\
 В дивизии были также женщины: 114 евреек из Латвии воевали в составе различных воинских соединений, из них в Латышской дивизии ― 69. Из группы девушек, добровольно вступивших в дивизию, был сформирован взвод автоматчиков при 10-й роте (впоследствии взвод был передан 123-му гвардейскому полку), среди них было 14 евреек, в т. ч. Лея Новоженец, Лена Шор, Двора Вульфович, Дора Кандлер, Женя Видан и др. В боях под Старой Руссой в 1942 г. взвод помогал строить дороги, дзоты. В 1943 г. девушки участвовали в боях в районе села Огурец у реки Ловать. Командиром взвода была Лена Лукашевич, потерявшая руку в боях у реки Цидра. Санинструктор Ева Ватер награждена медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Этих же солдатских медалей и ордена Славы III-й степени удостоена радистка 125-го гвардейского стрелкового полка старший сержант Ида Улас. \\
 В дивизии служило много земляков, соседей по улице, товарищей по школе ― все это придавало особый характер отношениям между бойцами. Из 100 евреев Краславы, служивших в 43-й Латышской дивизии, 52 погибли в боях. На мемориале погибшим на фронте горожан города Лудзы имена 74 евреев. \\
 Многие воины Латышской дивизии после ранений попадали в другие воинские части. Так, А. Шнеер, после ранения под Наро-Фоминском в декабре 1941 г. и излечения в госпитале, был направлен в Уфимское офицерское училище, но вскоре всех курсантов отправили на Волховский фронт, где командир взвода разведки младший лейтенант А. Шнеер погиб 3 сентября 1942 г. А. Гуревич после ранения под Старой Руссой продолжал войну в танковых частях. Он стал командиром взвода 25-го гвардейского танкового полка 6-й механизированной бригады. В апреле 1945 г. воевал в Австрии, как шутили, в составе еврейского танкового взвода в качестве командира, другими машинами командовали лейтенант Клейман и младший лейтенант Шрапштейн. И. Каган после ранения продолжал службу в 14-й стрелковой дивизии. Капитан Юрий Ватер, воевавший до 1944 г. в Латышской дивизии, был направлен в другую часть и геройски погиб в феврале 1944 г. под Корсунь-Шевченковским. Будучи несколько раз ранен, он прикрывал пулеметным огнем отход своих товарищей и был захвачен в плен немцами и повешен. Посмертно удостоен ордена Ленина.\\
 Общая численность евреев Латвии, сражавшихся в Красной Армии, по мнению ветерана дивизии, историка Брегманиса, за все время войны в составе латышских дивизий составила около 5 тыс. человек, эвакуированных из Латвии, около 2 тыс. из них погибли в боях . \\
 В списке, составленном ветераном С. Ароловичем, 2166 фамилий погибших воинов-евреев Латвии, в основном из Латышской дивизии, однако список далеко не полон.\\
 Многие латвийские евреи сражались и в других соединениях и частях Красной Армии. Поэтому, вероятно, общее число погибших воинов-евреев Латвии составляет не менее 3 тыс. человек с учетом погибших летом 1941 г., сведений о которых не сохранилось.\\
-В годы войны латвийские евреи входили в состав партийно-комсомольских отрядов советских активистов, батальонов Рабочей гвардии, добровольческих истребительных отрядов, а также в состав 1-го Латышского добровольческого истребительного полка; 2-го Латышского добровольческого рабочего полка; 76-го особого Латышского стрелкового полка; латышского батальона, сражавшегося у поселка Стрельна под Ленинградом; Нарвского рабочего полка; 582-го строительного батальона, сформированного в основном из жителей Прибалтики, в рядах 201-й Латышской стрелковой дивизии; 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии; 308-й Латышской стрелковой дивизии; в латвийских партизанских отрядах и подпольном движении сопротивления. Большинство евреев-солдат во всех этих частях были добровольцами.
+В годы войны латвийские евреи входили в состав партийно-комсомольских отрядов советских активистов, батальонов Рабочей гвардии, добровольческих истребительных отрядов, а также в состав 1-го Латышского добровольческого истребительного полка; 2-го Латышского добровольческого рабочего полка; 76-го особого Латышского стрелкового полка; латышского батальона, сражавшегося у поселка Стрельна под Ленинградом; Нарвского рабочего полка; 582-го строительного батальона, сформированного в основном из жителей Прибалтики, в рядах 201-й Латышской стрелковой дивизии; 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии; 308-й Латышской стрелковой дивизии; в латвийских партизанских отрядах и подпольном движении сопротивления. Большинство евреев-солдат во всех этих частях были добровольцами.
+\\
+\\
 //Из 6 главы книги ПЛЕН "Латышская (Латвийская) стрелковая дивизия" А. Шнеера.//